«МЕЛЬНИКОВ / MELNIKOFF» в Музее архитектуры им. Щусева
Первая масштабная выставка, посвященная архитектору Константину Мельникову, начинается с ритмичной мозаики шельмования – «трюкачество», «безвкусица», «архитектурный Босх», «творец уродов», «парадоксоман» – смонтированной с эскизами его архитектурных фантазий, угадывающих в здании образ миро-здания.
Визионер, экспериментатор, автор собственного дома-организма в центре Москвы, гордо написавший на фасаде не социалистический лозунг или имя Ленина/Сталина, а свое собственное имя и профессию – Личность, выпирающая из рамок массового строительства.
Его здания напоминают архитектурные скульптуры, в каждом – физиономия, фигура, жизнь. Пример «подвижной архитектуры» – многофункциональные клубы-трансформеры. В клубе имени Русакова, где ныне располагается театр Виктюка, за счет раздвижных – «живых» – стен большой зал превращался в несколько помещений вместимостью от 350 до 1225 человек. Сейчас механика не работает, но внутренний динамизм пространства чувствуется.
Отдельный отсек выставки – спаленка-усыпаленка с гробом в центре.
«В 1920-х среди большевистской элиты становятся популярными идеи продления жизни благодаря прогрессу науки, а в перспективе – достижения бессмертия. <…> В 1924 молодой архитектор Мельников вносит свой вклад в создание советского символа борьбы со смертью – саркофага для тела Ленина». «Мельников предложил необычный вариант саркофага, где “четырехгранная пирамида, срезанная по диагонали двумя противоположно наклонными внутрь плоскостями”, превращалась в “кристалл с лучистою игрою внутренней световой среды, намекавший на сказку о спящей царевне”. Как в сказке Пушкина спящая царевна лежала в хрустальном саркофаге, ожидая волшебного поцелуя, который воскресит ее, так и тело Ленина должно было покоиться в сказочном сооружении, дожидаясь научного открытия, побеждающего смерть».
Тема смерти слегка иронично зарифмована с темой здорового сна, который архитектор считал духовно-физической практикой, продлевающей жизнь. Мельникову принадлежит проект подмосковного санатория с сонно-концертным корпусом «СОНная СОНата» и Лаборатория сна в его собственном доме – спальня-капсула с золотым интерьером.
Контрастом к новаторским идеям – теплый традиционализм его живописных работ. Интерьеры, лица родных и близких. Человеческое измерение как импульс и сердцевина его футуристической архитектуры.
